Авзяно-Петровский завод: история, события, люди.
Завод.
Основание в 1735 году Оренбурга — опорного пункта для широкой колонизации башкирского края стало поводом для всеобщего башкирского восстания, которое продолжалось несколько лет и к 1740 году было жестоко подавлено. Указом Екатерины II от 11 февраля 1736 года было «…….дозволено разным лицам приобретать башкирские земли, как офицерам и дворянам, так и купцам», а башкирам категорически запрещалось иметь свои кузницы и покупать оружие в других уездах. На территории Башкирии открывались частные и казенные рудники, начиналось строительство заводов. Первый их них — Воскресенский медеплавильный в том же 1735- м заложил сам губернатор Оренбургского края Кириллов. Тогда же в этих краях появился Твердышев. Занимался Иван Борисович поставками провианта для оренбургского гарнизона ( перегоняя в губернский центр скупленный по дешевке у башкир скот) и, как тогда говорили, винным откупом. Стоит отметить, что свою долю отцовского наследства Иван по молодости прогулял. Когда он, как теперь говорят, взялся за ум, и изрядно поработав, утвердился в числе известных купцов и ближайших приятелей назначенного в 1742 году губернатором Оренбуржья Неплюева, ему потребовались деньги, чтобы начать заводское дело. За ними он пришел не к двум братьям, а к сестре Татьяне, бывшей замужем за И. С. Мясняковым. Татьяна не отказала, но потребовала, чтобы Иван Борисович делал заводскую прибыль с её мужем. Так Твердышев обзавелся компаньоном.
Еще в в 1740 году они заключили с рудоискателем Иваном Степановичем Гордиевским и его сыном договор на поиск железных руд в Оренбургской губернии. В числе прочиз 313 месторождений Гордиевскому было известно и уникальная железная гора АТАЧ ( Магнитная). На эту природную жемчужину имели виды многие промышленники, но строить завод у ее подножья тогда было невозможно — рядом не было леса. Гордиевский указал ближайшее от Атача, удобное для завода место — речку Авзян — одну из притоков Белой. Путь от Авзяна к Атачу проходил по долине реки Кага, не имел горных перевалов и выходил к башкирскому Хамитово (Адел) , к нынешнему аэропорту Магнитки.
Определяющим же для нынешнего расположения Верхнего Авзяна стало поданное 14 октября 1752 года в Оренбургскую канцелярию, кстати, пятое по счету «покорнейшее прошение» Ивана Мясникова: «…А к построению железного завода для плавки чугуна отыскана внутри Башкирии речка, впадающая в реку Белую с правой стороны, называется Авзян, на устье которой еще в 1739 году генерал- майор Самсонов, будучи в походе против бунтующих башкирцев, ларегем стоял.
Однако, не Твердышеву с Мясниковым довелось строить эти заводы, поскольку в дело вмешался граф П. И. Шувалов. В ту пору Петр Иванович выполнял обязанности главы правительства России и по существу был вторым, после правящей тогда императрицы Елизаветы Петровны, человеком в государстве. 2 апреля 1753 года, не считая нужным писать бумаги в Берг — коллегию, он обратился с прошением к императрице начать строительство трех железоделательных заводов на реках Авзяне и Узяне. Близость к царствующей особе давала графу неслыханные для ведущих купцов и заводчиков преимущества. 3 декабря 1753 года Шувалов «для размножения Авзяно Петровского завода» получает ссуду 12 тысяч рублей с обязательством погасить ее за восемь лет. Через год на таких же условиях он получает еще 12 тысяч. Кроме финансовой помощи казна представила в распоряжение П. И. Шувалова 1920 крестьян Казанской губернии, приписанных в 1754и году к Авзяно- Петровскому заводу. По договору, заключенному между представителями графа и старейшиной Рахмат -улы Максютовым со товарищами «на вечные времена» башкирами было уступлено 180 тысяч десятин земли — «леса, воды и сенокосы» за 20 рублей в год. Как отмечал академик С. Г. Струмилин в первом томе фундаментальной «Истории черной металлургии в СССР….» покупка эта представляла собой ничем не прикрытый обман и грабеж, поскольку десятина земли обошлась графу всего 1/90 копейки. Такая сделка едва ли была возможна без спаивания и прямого обмана туземцев, которые и не подозревали, что за документы они подписывают».
Строительство Верхнего Авзяно- Петровского завода началось 2 мая 1754 года.
11 марта 1755 года он был готов. Оборудование состояло из одной доменной печи и четырех кричных молотов. Однако 9 мая 1754 года «на заводе от доменных мехов учинился пожар и завод сгорел без остатка» — доносил управитель Петр Манулов. Но к 1 декабря того же года Матвеев — строитель — подрядчик, а позднее владелец заводов — сумел его восстановить. В пяти верстах была построена еще одна плотина. Здесь поставили две «фабрики» с четырьмя молотами для перековки чугуна с Верхнего завода. Первая из них начала работать 26 августа 1756 года. Это был Нижний Авзяно_ Петровский завод. Самую хорошую руду привозили не с горы Атач, как планировали сначала, а ближних рудников: Ашкаровского в 6 верстах., Кухтурского — в 22-х и на Красной речке — в трех верстах. На рубеже 18- 19 веков заводы пользовались рудами еще и Тергинского ( в трех верстах) рудника, а в 19 веке за рудой стали ездить за 20 — 30 верст к Комаровскому руднику. Добываемые руды представляли собой бурные железняки с окислами марганца и содержанием железа 40 — 50%. Плюсом служил темно — серый доломит почти нормального состава, в котором было 32% извести, 0,5 % кремнеза и 20 % магнезита. Эти данные содержатся в 12 -м томе сочинений Д.И. Менделеева, побывавшего в Верхнем Авзяне проездом на Комаровское месторождение.
Огнеупорный камень возили с Литовской горы — близ Табынской крепости ( 55 верст) , белую огнеупорную глину брали в 67 верстах ( ныне Белорецк) , известь добывали в четырех верстах.
На Малиновой и других горах росли метровой толщины сосны. Лес для строительства домов рубили топорами- пил еще не было. Одна из самых старых изб поселка стояла вплоть до девяностых годов двадцатого века на улице Большой ( ныне Коммунистическая). В этом доме жила А. С. Плотникова. В нем, кстати родился Герой России Дмитрий Николаевич Плотников. Река Авзян до строительства завода протекала возле каменной горы ( сейчас на этом месте улица Кирова). Водонапорная плотина строилась от Мызинской горы. Тем самым русло реки направлялось по прямой. Так речка Авзян протекает и поныне. В предварительно вырытом котловане в основание плотины установили несколько тщательно подогнанных в углах ряжевых перерубов и утрамбовали в них пластичную глину. Со стороны водяного напора тело плотины было облицовано крупным камнем.
Приписанные к заводам Шуваловские крестьяне жили в 33 селениях, расположенных у места впадения Вятки в Каму. Это практически весь нынешний Архангельский район, называвшийся прежде «чистое поле». Приписные приезжали на своих телегах из дома и по несколько месяцев отрабатывали свою «вахту». Петр Шувалов перевел также часть своих крепостных крестьян из центральных губерний и заселил в заводской поселок, насчитывающий 50 дворов. В частности, улица Кукарка ( нынешняя Блюхера) была названа плотниками привезенными графом из одноименного села Вятской губернии. Так же появилась и улица Калужевская.
Растущие долги вынуждают Шувалова продать в 1758 году оба завода К. Матвееву, который принял их с долгом в 24 тысячи рублей. Современники отмечали крайне жесткое обращение заводчиков и их помощников с рабочими. За различные провинности людей пороли кнутами, держали в цепях или в рудных ямах, заставляли работать в «железах». В переходные периоды на заводах непременно происходили волнения и иногда «заводским» удавалось добиться некоторого облегчения условий труда и быта. В 1760 году К. Матвеев за 90 тысяч рублей продает свои заводы Евдокиму Никитичу Демидову. Волновавшаяся толпа в сто человек с лками и дубинами ходила по заводу и прогоняла всех., кто не хотел покидать рабочие места добровольно. Уже в январе 1761 года на предприятиях не отсалдось приписных. Последние мастеровые из числа переведенных на завод ушли в феврале. Бунт был, однако, подавлен, наиболее активных наказали «кошками», а остальных вернули на заводы.
Объем продукции в 1760 составил 43688 пудов железа. В 1766 году — 155423 пуда, в 1772 году — 242014 пудов, а в 1773- м — 142725 пудов. К тому времени на Верхнем заводе работали уже две домны и две фабрики ( по три молота) для ковки железа. Авзяно- Петровские заводы специализировались на выделке мягких сортов железа, годных для ковки в холодном состоянии. Изготавливалось полосовое и листовое железо и «Изделия и оного так в 1761 — 62 годах в продажу с заводов поступило 200 пудов 30 фунтов больших чаш, 100 пудов 10 фунтов колпаков. 39 пудов 37 фунтов башкирских чаш, 3185 пудов 24 фунта различной литейной посуды 1378пудов 15 фунтов котельного литья».
Изготовление предметов домашнего обихода объясняется значительным оживлением хозяйственной жизни страны. Производительность заводов ( от 34046 до 250378 пудов в год) в решающей степени зависела от стихийной энергетики природы. В годы, когда постоянство атмосферных осадков обеспечивало хорошее запасы влаги в горах, водяные колеса работали беспрерывно, соответственно росли и объемы производства. В малоснежные зимы и скудные на осадки годы поток воды не мог обеспечить вращение колес- выпуск железа падал порой в десятки раз. В немалой мере производительность заводов зависела и от железной хватки владельцев заводов, эксплуатировавших работников и всегда помогавших им в этом российских властей.
Как работали приписные предки Авзянцев.
В исторической литературе насчитывается около 200 разработок и различных упоминаний по Авзянским заводам.
Столь пристальное внимание к ним историков объясняется почти ежегодными волнениями и бунтами заводских и приписных рабочих. Чтобы добраться из своих деревень до Урала, оставлявшим свои семьи и хозяйства крестьянам нужно было пройти расстояние от 400 до 615 вёрст. Кроме подушной подати в своих селениях приписные несли дорожную, подводную, караульную повинность, не освобождены они были и от рекрутских наборов. Но самой тяжёлой повинностью была трёх-четырёхмесячная вахта на заводах. Конный добирался к Верхнему Авзяну за 15-20 дней, а пешему только на дорогу в одну сторону требовалось до 2 месяцев. На 1760 год приписным была поставлена задача вырубить для заготовки древесного угля 8.800 сажень дров, выломать 602 двадцати саженных куч угля, добыть и доставить к заводу на своих лошадях 3.330 ящиков руды весом по 120 пудов каждый ( около 2 тонн). Работы определялись партиями по 500 человек. Первая партия отправлялась на завод 1 марта для рубки дров. К лесоповалу привлекались даже пятнадцатилетние подростки. На долю каждого приходилось по 17-18,5 кубической сажени дров, за вырубку которой по правилам Берг- коллеги платили 25 копеек. Позже Евдоким Демидов ввел повышенную плату 35 копеек, но и это была ничтожная цена, так как крестьянам, чтобы самим исполнять прочие повинности, зачастую приходилось нанимать на рубку дров башкир и платить им 70- 80 копеек с сажени.
В июне работники складывали дрова в кучи, осыпали золой и покрывали дёрном. Надзиратель получал вознаграждение по копейке с короба, но если в куче не доставало угля до положенной нормы, с него делали вычет. Вторая партия, чтобы сжечь угольные кучи и ломать их на уголь, уходила на заводы в августе. Такую работу сложно было закончить до зимы, поэтому в мае приходилось отправляться вторично. Воду для тушения угля возили на лошадях, а без лошадные насилия её на себе. В 1763 году Евдоким Демидов платил за укладку двадцати саженной кучи дров 2 рубля, и ещё по 2 рубля — за осыпку кучи и разломку на уголь. Сами же крестьяне, «чтобы не отстать от посева хлеба и быть голодными» платили башкирам 15-18 рублей с кучи. Кстати на других заводах Урала за эту же работу платили 3 рубля 40 копеек. Третья партия чтобы добывать руду и на своих лошадях отвозить ее на завод- отправлялась в Верхний Авзян в сентябре. Часто, чтобы добраться до хорошей руды приходилось делать подкоп и на себе в течение недели относить землю. Платили 35 коп за ящик, при найме этот тариф возрастал вдвое. С каждой души требовалось доставить к заводу по 300.000 пудов руды. Столько можно вывести только на лошадях. При такой оплате труда крестьяне голодали и сами не могли купить достаточно корма для лошадей. У бедных работников от непосильной работы и плохой кормёжки лошади погибали. При этом заводчике и приказчики задерживали мужиков в работах сверх установленного срока, по своему усмотрению наказывали их и вымогали взятки. В одной из жалоб отмечается, что поверенный заводчиком Матвеева Василий Кулалеев посадил под караул в самую рабочую пору одного из работников и, продержав его 2 месяца, выпустил за 15 рублей. С другого он взял 20 руб за возвращение с завода на прежнее жилище его сына с семьёй, а чтобы, как сейчас говорят «откосить» от рекрутов сына крестьянина Андреевна, взял с последнего 150 рублей. Сумма же денег, не выданных рабочим при расчётах, хранившаяся у Кулалеева, достигала 700 рублей. В другой челобитной того же года крестьяне показали, что в 1758 году тот же Кулалеев надел сверх оков на шею крестьянину Бурундукову огромные рога, заставил его разбивать камни и железную руду. А Бызина, наказал плетьми за ослушание, заковал в оковы и остриг наполовину волосы на голове, чтобы он не ушёл с завода. В следующем году «распятая за руки и за ноги» Кулалеев «бил смертным побоями» крестьянку за то, что она продала проходившим работникам принадлежавшую ей мужскую одежду.
К концу XVIII века у приписных переселённых на Авзяно-Петровские заводы связь с землёй была уже почти утеряна. В 1798 году, отвечая на запрос Главной канцелярии заводов, управляющий сообщил, что «хлебопахотной земле при здешних заводах нет вследствие гористого места», а питаются они круглый год из заводского хлебного магазина. Согласно расценкам 1796-97 годов старший доменный мастер получал 20 копеек в день или 50 рублей в год. Подмастерье 11 копеек в день или 20 руб 60 коп в год, работник при домне- 22,5 рублей, рудовоз 25 руб, малолетний разбивщик извести — 10 руб в год. Расценки за пуд выкованного железа за четверть века взросли до 50 процентов, в то время как цена на хлеб поднялась более чем в два раза с 34 копеек до рубля.
Демидовы.
Евдоким Демидов старший сын статского советника Никиты Никитича Демидова, представлял интересы фирмы еще при жизни отца задолго до раздела имущества. Приобретенный при этом опыт давал ему возможность основательно подготовиться к самостоятельному ведению хозяйства и составить обстоятельный план его развития. Кроме Авзяно- Петровских ему принадлежали два завода в центре страны Дугненский доменный (на реке Дугне) и работавший рядом Людиновский молотовый. Летом 1769 года в девяти вёрстах от Авзяно- Петровских заводов на быстрой и многоводной речке Каге Евдоким Демидов построил платину для пильной мельницы. На готовой платине он поставил четыре молота и 5 октября того же года начал ковку железа, привезённого с домен Верхнего Авзяна. Хотя расположен он был неудачно. Чугун везли по суше вверх вдоль Белой, чтобы потом сплавлять по реке в виде железа. В декабре 1771 года Евдоким Демидов начал хлопотать о постройке доменного завода на речке Кухтур. Указ был подписан 4 января 1772 года, а в октябре 1773 года завод с двумя домнами был готов к пуску. Таким образом к началу крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева Евдоким Демидов владел на Урале четырьмя заводами — двумя Авзяно-Петровскими, Кагинским молотовым и Кухтурским доменным.
В ходе смуты все четыре завода были полностью разрушены. Комиссия Берг — коллеги нашла, что 26 мая 1774 года на Верхнем Авзяно- Петровском заводе «как фабрики, так господское и крестьянское строение сожжено злодеями всё без остатку». Общая сумма убытков Евдокима Демидова составила 230.530 руб.
Первым был отстроен и в октябре 1775 года пущен в работу Кагинский завод. В августе 1776 года частичного возобновили работу молотовые фабрики Нижнего Авзяно — Петровского завода. Позже всех был восстановлен Верхний Авзяно- Петровский завод. 22 мая 1778 года там были пущены только молоты. Из-за непрекращающейся борьбы приписных крестьян передельные (передел чугуна в товарное железо) работы возобновились лишь в начале 1780 года. Уходившие в апреле 1774 года с Пугачёвым мастеровые не просто сожгли весь завод, но «закозлили» одну из двух домен. Первая была задута только в 1784 году. Ни одного пуда не выплавивший Кухтурский завод решено было не восстанавливать, поскольку в летние месяцы речка Кухтур имела привычку пропадать сквозь камни. Две домны построили и запустили в июле 1777 года на речке Верхний Узян. Поскольку Берг — коллеги было известно, что до пугачёвской смуты Кухтурский завод плавку не начинал, то новый Узянский завод было решено считать вместо к
Кухтурского и освободить Евдокима Демидова от платежа десятины за него на 10 лет. Теперь Кагинский завод начал принимать узянский чугун, и после переработки сплавлять его вместе с Белорецким и Авзянским железными караванами по Белой. Первый же сплав продукции заводов по реке Белой состоялся в 1759 году. Отчальная пристань была построена у Нижнего Авзяно-Петровского завода.
В 1782 году умер Евдоким Демидов. 13 октября 1789 года в Уфимской палате гражданского суда сын Евдокима — Василий заключил соглашение с башкирами Ногайской дороги Тангаурской и Тамьянской волостей об отдаче ему в оброчное владение на 30 лет земли по рекам Белой и Авзян за 20 рублей ежегодно. До 1796 года все четыре завода продолжали работать в едином хозяйственном комплексе, когда Василий Демидов «уже третий год не находивший средств к безостановочному и порядочному их действию» продал их московскому именитому гражданину и купцу Михаилу Губину. В собственности Губина и его наследников Авзяно- Петровские заводы работали до середины XIX века. Кагинский же и Узянский оставались у Петра Евдокимовича Демидова. Однако, 31 марта 1796 года он продал оба завода именитому гражданину Н. Е. Губину. Через 62 года сын Губина продаёт их за 185.000 руб Н. Е. Тимашову.
Заводская техника.
Сменявшиеся хозяева заводов каких-либо кардинальных технических преобразований не проводили. Однако, определенные совершенствования всё же были. После крестьянской войны при их восстановлении была увеличена емкость доменных печей. Производство чугуна, однако, из-за нового подъема борьбы приписных крестьян в девяностых годах не выросла, а даже снизилась. Для продувки печей и кричных горнов применялись громадные десятиметровые — клинчатые меха. Поднимались действующие от водяных колёс меха пять раз в 2 минуты. Один вдох — это 24 секунды. На Верхнем Авзяно-Петровском заводе было 16 мехов,на Узянском 12. В конце XVIII века началась замена клинчатых мехов цилиндрическими воздуходувками, которые улучшили проплавку чугуна и повысили производительность печей. К 1795 году на четырех печах обоих чугуноплавильных заводов из 10 воздуходувок 8 были цилиндрическими. Без преувеличения «адским» следует назвать труд горных при переработке чугуна в товарное железо. Слитки чугуна загружали в горн, возвышающийся на 44-53 СМ над землёй. Размягчая их не сильным жаром, спёкшийся чугун многократно переворачивали. Образовывавшуюся на дне горна вязкую глыбу ( крицу) в 12-15 пудов ( 200-240 кг) поднимали ломали, опять клали на угли выжигая из неё углерод. Таким образом в течение 8-9 часов крица «поспевала», теряя до 1/3 первоначальной массы, после чего её перегружали на железную тележку и везли для расковки под молот. Ударяя по крице, молот превращал её в полосу. На троих работников при одном огне для 12 часовой смены отпускалась 11 пудов чугуна из которых следовало выковать восемь пудов железа «в каком бы оно звании не было». В смену перерабатывалась одна крица, но при «счастливом и хорошем установе сходит от двух мастеров по три крицы». Поскольку у горнов стояла адская жара, на кричное дело ставили самых рослых и здоровых людей. За смену горновой выпивал больше ведра воды. Некоторые не выдерживали. Их относили отлежаться на траву и облив водой, возвращали на место. Опасной и вредной была и работа на обжиге руды. Если рабочие не успевали «убраться подальше, наглотавшись дыма, они задыхались, а которые и умирали в мучительных корчах».
Бунтари Авзяна. Век 18-й.
Тяжёлые условия труда, низкая зарплата, произвол приказчиков, а для приписных невыносимая «заводская барщина» — вот основные причины волнения среди рабочих. Наиболее активными были ПРИПИСНЫЕ, требовавшие отменны заводских работ. В октябре 1754 года первая партия рабочих возвращалась с пятимесячной «вахты», и в ста верстах от завода (в деревне Утяновой) встретилась со своими сменщиками (вторая партия в 647 человек). Здесь стало известно об издевательствах управителя Мануилова и приказчиков. Крестьяне второй партии твёрдо решили «за теми побоями не идти, а вернуться в домы свои» и повернули обратно в Чистое поле. В январе 1755 года, после сообщения Шувалова о «возмущениях» на заводе для усмирения «бунтовщиков» прибыли драгуны полковника Фредендорфа. Было арестовано 20 активных участников волнений, которых тут же сослали вместе с семьями в Верхней Авзян на вечное поселение. Кроме этого каждого сорокового публично секли плетьми в их селениях. Исполнявший этот приговор Майор Стригин забил несколько крестьян до смерти.
В 1756 году им было отправлено согласно указу «на вечное поселение на заводы» со своими семьями 161 крестьянин мужского полу. Около 5 лет они проработали у заводских печей. Через 3 года возмутились 200 крестьян села Котловки Казанского уезду, отправившие в Казанскую губернскую канцелярию девять ходоков с челобитной, в которой жаловались на асессора К. Матвеева, который продавал им в заводской лавке по высоким ценам фураж и гнилую рожь по 25-30 коп за пуд против 10-15 коп на вольном рынке. Жалобу крестьян, впрочем, не только не уважали, но и арестовали ходоков, которых потом высекли плетьми, обязав крестьян вернуться на работу. Волнение вспыхивали в декабре 1763 года а также в 1764-65 и 66 годах. Эта борьба была как бы прологом к грозным событиям Крестьянской войны 1773-75 годов.